— Как вас зовут? — спросил старик, когда мы заняли свои места в самолете.
— Михаил, а вас?
— Тоже Михаил.
Конечно, он был уже значительно в возрасте, — лет, наверное, семьдесят — восемьдесят, если не больше. С точки зрения русского человека, для того, чтобы называть такого «дедушку» по имени без отчества, нужно и самому быть пожилым человеком. Хотя в современной жизни все перемешалось. Или мы постепенно перестаем быть русскими?
Может, это и не совсем плохо. Во всяком случае, самые успешные и богатые люди даже в России имеют иное этническое происхождение. Многие умышленно «молодятся», некоторые привыкли называть собеседников только по имени, работая с иностранцами. В общем, теперь это не так уж и важно.
— Хотя, если хотите, — продолжил старик, — можете звать меня Меценат, или по имени-отчеству. Михаил Евграфович.
Что-то знакомое, — я где-то уже слышал это словосочетание. Шутит, что ли старик?»,
— А фамилия ваша случайно не Салтыков-Щедрин?
— Сейчас нет, — серьезно ответил Михаил Евграфович, — Орлов.
Я внимательно посмотрел на Орлова, и мне показалось, что не такой уж он и старый. То ли грим был на лице, то ли морщился он специально, прикидываясь дедом.
— Сейчас нет…, — я не знал что сказать, — А раньше да? Например, когда сказку о двух генералах писали.
— Или про орла-мецената. Мне почему-то кажется, что вам это произведение больше знакомо, — Орлов откинулся на кресло и прикрыл глаза, — Не обращайте внимания. Нет ни чудес, ни странных совпадений. Все, что происходит, чем-то обусловлено, и одно событие становится причиной для другого.
— Согласен. Я бы лучше звал вас Меценатом, чем Михаилом Евграфовичем. Хотя маловероятно, что мы еще встретимся. Тем более, что точек пересечения у нас, в общем-то, нет.
— Как знать, — неопределенно развел руками Меценат, — Трудно что-либо предугадать с достаточной долей вероятности. Может, нет, может, есть.
— Тогда и вы зовите меня иначе.
— Какое же имя вам больше подходит?
— Март.
— Почему Март? — удивился Меценат.
Я не знал, что ответить. Меня так звали старые друзья, которых впрочем, не так уж и много осталось. Вернее они-то остались, но… как это часто бывает в жизни, пути наши разошлись в разные стороны. Я ответил, вспомнив Володю Енотова:
— Март — первый месяц весны…
— Точно. Я как-то об этом не подумал, — ответил Меценат, — Любите весну?
— Ну… Не то, чтобы люблю. Предпочитаю. Не за саму весну, как таковую, а за то, что после весны наступает лето
— Понятно. Живёте будущим, значит. Как будто всё еще впереди. Это присуще весьма молодым людям, вообще-то, — сказал Меценат, прикрывая глаза, — Я отдохну немного с вашего разрешения, Март.
Я рассеяно смотрел в окно иллюминатора на проплывающие снизу облака и думал, что Меценат прав. Какие бы непонятные события не происходили в жизни, если представлялась возможность докопаться до истины, то все они объяснялись вполне логично, и ничего сверхъестественного из себя не представляли. Если такой возможности не было, то человек сам себе придумывал объяснения, которые, в зависимости, от специфических черт его характера могли основываться как на рациональном, так и на иррациональном мировоззрении…
Мецената встретили у трапа самолета два мужчины в штатском. Они взяли старика под руки и отвели в микроавтобус с затемненными стеклами. Это было непохоже на торжественную встречу гостя. Скорее это напоминало задержание преступника или похищение.
Когда я вошел в здание аэропорта, зазвучал звонок моего телефона. Я посмотрел на дисплей. «Енот».
— Привет, Володя! — я приложил телефон к уху.
— Привет, Март! Со стариком познакомился?
Я очень удивился. Откуда Володя мог знать, что я познакомился с Меценатом?
— Да. С Михаилом Евграфовичем. С Меценатом. Если ты его имеешь ввиду, конечно.
— Че-то ты несешь фигню какую-то. С каким Меценатом Евграфовичем?
— А ты о ком спрашиваешь?
— О старшем сотруднике спецслужбы, которые со мной насчет канала в ютубе разговаривали… Помнишь, я тебе рассказывал? Он должен был к тебе в аэропорту подойти и найти повод познакомиться. Мне его коллега рассказал. Ну, Ленин который.
— Не знаю ничего насчет сотрудника спецслужбы. Познакомился с одним стариком. Вроде он никакого отношения к спецслужбам не имеет, хотя… — я вспомнил двух мужчин, встретивших Мецената у трапа самолета.
— Я тебе сейчас его фото сброшу на телефон. Я их двоих незаметно сфотографировал во время первой встречи. Старик слева. Посмотри, он это или нет.
Я отключился и дождавшись получения сообщения, посмотрел на присланную фотографию. Человек, стоявший слева, мне был незнаком. Зато мужчина лет тридцати, стоящий справа, как я понимаю, Владимир Ильич по прозвищу «Ленин», был одним из тех, кто встретил Мецената у трапа самолета.
Ленин. Михаил Ефграфович. Меценат. Бред. Такое впечатление, что все происходит в кино. Или в карточной игре, правила которой неизвестны.
Но это еще был не бред. Настоящий бред начался немного позже.
***
Микроавтобус с затемненными окнами медленно двигался по узкой служебной дороге к выезду с летного поля.
Меценат сидел, зажатый между двумя молчащими мужчинами.
— Может быть, вы мне все-таки потрудитесь объяснить, что происходит?
— В управление приедем, там тебе все и объясним, — угрюмо бросил Ленин.
— Вы мне не представились и не объявили о причине задержания. Не предъявили никаких документов, — Меценат картинно развел руками, — Вы хотите познакомиться с моим адвокатом?
— Помолчите лучше, — ответил Ленин, — Мы не менты, предъявлять ничего не собираемся.
Меценат картинно вздохнул и обиженно замолчал. Микроавтобус выехал за территорию аэропорта и резко тормознул.
— Ну что там случилось? — крикнул Ленин водителю.
— Так коза…
— Что?
— Коза на дороге.
В дверь микроавтобуса постучали.
Ленин наклонился и, посмотрев сквозь затемненное стекло наружу, ничего не увидел, но, вдруг на подсознательном уровне ощутив смертельную опасность, резко отпрянул назад:
— Ложись! — крикнул он.
— Козу купить не хотите? — раздался громкий женский голос снаружи, вслед за которым в той же тональности прозвучала автоматная очередь, приглушенная глушителем.
Ленин и Меценат, успевшие лечь на пол микроавтобуса, смотрели друг на друга с немым удивлением, но ни у одного, ни у другого страха не наблюдалось, как будто все происходящее было частью сценария. Зато водителю и товарищу Ленина, сидевшему рядом с Меценатом со стороны водителя, не повезло. Они не успели лечь на пол и теперь сидели, прислонившись к дверцам микроавтобуса окровавленными головами.
Ленин достал пистолет, перезарядил, но геройствовать не стал, а замер, направив пистолет к двери, ожидая, когда та откроется. Но дверь никто не пытался открыть.
— Так как насчет козы-то? — крикнул насмешливый женский голос снаружи.
Ленин молчал, не желая голосом указывать направление для еще одной автоматной очереди. Но очередь все же прозвучала, пули разбили стекла темных окон и в микроавтобусе стало светло.
— Гранату кинуть? — вежливо поинтересовался женский голос.
Ленин рывком открыл дверь и, упав наружу, перевернулся на асфальте, стреляя в направлении голоса. Рядом раздалась полицейская сирена. Полицейские окружили микроавтобус. Ленин показал удостоверение, и хрипло выкрикнул:
— Где баба?
— Какая баба? — полицейский сержант оглянулся по сторонам, — Не было тут никакой бабы.
Ленин обошел кабину микроавтобуса. У капота белая коза с раскосыми карими глазами бестолково смотрела на него. Около дороги стоял треножник от фотокамеры с прикрепленной аудиоколонкой. Неподалеку на газоне валялся автомат с глушителем.
Полицейские помогли Меценату выйти из микроавтобуса и вызвали скорую помощь, хотя признаков жизни оставшиеся в салоне не подавали. Ленин подошел к треножнику с аудиоколонкой. Если бы он стрелял из автобуса в направлении женского голоса, то попал бы не в того, кто предлагал купить козу, а в эту конструкцию. Тем самым Ленин выдал бы свое местоположение и, скорее всего, получил бы свою смертельную дозу свинца.
Он медленно обернулся к Меценату, стоявшему на обочине.
— Это ты, сука! Это из-за тебя все! — он схватил старика за ворот и приставил к низу подбородка пистолет, поднимая стволом голову к верху, — Колись, падла, кто это был!
Полицейские молча смотрели на Ленина и Мецената, но никаких попыток вмешаться не предпринимали.
— Отвали, придурок, — замычал Меценат, которому ствол пистолета не давал возможности нормально говорить, — При чем тут я. И меня же могли убить. Это вы кого-то за собой привели.
— Разберемся кто кого за собой привел. Ты у меня по секундам все вспомнишь! — Ленин убрал пистолет, отшвырнул Мецената в направлении к полицейским:
— Пакуйте его.